Одна из причин, по которой француженка Клер Дениявляется одним из величайших режиссеров нашего времени, заключается в ее способности оставаться рискованной, удивительной и непредсказуемой каждый раз, когда она оказывается за камерой. И, возможно, ни один из её фильмов не является настолько рискованным, удивительным и непредсказуемым, как тот, который был показан в четверг в Испании: "Высшее общество" (High life) - это история о группе преступников, отправленных в качестве морских свинок в космос для изучения черной дыры, и сумасшедшей ученой по прозвищу "шаман спермы", а также коллекция странных, гипнотических и невероятно волнующих образов.
-"Высшее общество" (High Life) - её первый научно-фантастический фильм. Почему Вы решили это сделать? Клер: Пять лет назад я встретила британского продюсера, который спросил меня, хочу ли я снять фильм на английском языке о роковой женщине. Сначала я предполагала, что собираюсь сказать «нет», но внезапно мне пришла в голову мысль: новорожденная девочка, летящая в космосе со своим отцом, который хотел бы покончить жизнь самоубийством, но не может, потому что он не может оставить ребенка одного. Этот ребенок – это идеальная роковая женщина. С этого начинается фильм.
- Ее ответ проясняет: это не типичный фильм о космическом корабле. Клер: Я воспринимаю это как комплимент. На протяжении многих лет научно-фантастические фильмы рассказывали истории о планетарных катастрофах и инопланетных вторжениях. И некоторые из них я люблю, но большая часть жанра основана на идее завоевания и господства в космосе, и эта концепция меня совсем не интересует. При создании "Высшего общества" я держала в уме такие названия, как "Солярис" или "Сталкер", оба Андрея Тарковского, которые отражают состояние человека и такие как, как "Космическая одиссея 2001 года", - меланхолические истории, очень отличающиеся от того, что мы обычно понимаем под научной фантастикой.
-На самом деле, космический корабль – это больше, чем просто транспортное средство, где происходит действие её фильма, это тюрьма ... Клер: Так оно и есть. Несколько лет назад я прочитала статью в американской газете, которая заставила меня представить группу заключенных, приговоренных к смерти, готовых пожертвовать своей жизнью, чтобы выйти за пределы Солнечной системы. В тексте объясняется, что некоторые тюрьмы Техаса страдают от переполненности камер смертников, и жалуются на то, как дорого обходятся содержание этих заключенных. Мнение эксперта гласило: «Давайте немедленно убьем их или дадим им сделать что-то полезное». Все это казалось ужасным и очень вдохновляющим.
-"Как Вы думаете, сколько времени потребуется, чтобы отправить осужденных или людей из маргинальных слоев в космос, чтобы использовать их в качестве морских свинок?" Клер: То, что мы сейчас делаем с мигрантами, не сильно отличается; мы сажаем их в тюрьму или избиваем их в наших странах. Мы предполагаем, что наша жизнь важнее их, и что наше благополучие оправдывает их жертву. Почему мы даем себе эту привилегию? Как мы можем быть такими высокомерными? Когда я родилась, сразу после Второй мировой войны, было убеждение, что это не может повториться; что мы должны вести себя более человечно, справедливо и на равных. Как быстро мы забыли.
-Почему такой режиссер, как Вы, признанный синефилами, сотрудничает с актером Робертом Паттинсоном, когда-то красавчиком из Сумеречной саги? Клер: Он настоял на том, чтобы встретиться со мной, и убедил меня, что он был подходящим актером для этой роли. Сначала я не была уверена, потому что Роберт - молодой и известный актер, а я хотела чего-то совершенно другого для этой роли: сорокалетнего исполнителя, измученного и загадочного. Но Роберт оказался чем-то вроде средневекового крестоносца, желающего пойти так далеко, как я попрошу. Как только мы начали работать, мы полюбили друг друга.
- Считаете ли Вы, что присутствие Паттинсона в фильме позволит Вам заявить о себе аудитории, которая обычно далека от авторского кино? Клер: Я о таких вещах не думаю, конечно. Если бы я была тем режиссером, который использует звезду, чтобы получить более широкую аудиторию, я думаю, что меня бы тошнило от себя. Я знаю, что есть режиссеры, которые так думают, но я не смогла бы; я чувствовала бы себя гадко. Такая философия работы кажется мне легкомысленной. Я гораздо больше увлечена фильмом. Это вопрос жизни или смерти.
- В каком смысле? Клер: В буквальном смысле. Каждый раз, когда я делаю фильм, я оказываюсь над пропастью. Все может закончиться очень плохо. И если бы так случилось, я бы серьезно подумала о самоубийстве. Правда. Из-за этого съемки так сильно пугают меня, и мне это так нравится. Если бы я была в ладу с собой, возможно, я бы даже не стала вставать с постели. И я думаю, что я никогда не чувствовала себя настолько напуганной, как во время съемок "Высшего общества".
- Почему? Клер: Это была очень болезненная съемка по двум причинам. Прежде всего, потому, что я чувствовала, что понятия не имею, что делаю. И во-вторых, потому что во время съемок фильма умерла моя мама. Она умерла у меня на руках, фактически. Мне пришлось отказаться от съемок, чтобы быть с ней. И, видя, как она умирает рядом со мной, я поняла, насколько хрупки наши жизни. Я чувствовала себя совершенно уязвимой. И, конечно, очень расстроенной. И я думаю, что фильм дышит этой печалью. Вы так не думаете?
- Да. Но в то же время это очень сексуальный фильм. Клер: Все мои фильмы сексуальны. Для меня фильм, который не говорит в большей или меньшей степени о сексе или чувственности, является бесполезным фильмом. Я против того, чтобы жить в обществе, в котором разговор о сексе считается чем-то плохим.
- Г-жа Дени, Вы думаете, что то, что произошло в киноиндустрии за последнее время, будет иметь положительные последствия для женщин-режиссеров? Клер: Я не тот человек, кто будет говорить об этом. Я никогда не чувствовала себя жертвой, и при этом я не страдала от власти какого-либо мужчины. Я всегда выполняла свою работу в полной свободе. Теперь я думаю, что MeToo– это буржуазное движение. Я уверена, что йеменские или индийские женщины понятия не имеют, кто такой, черт возьми, Харви Вайнштейн. Они слишком заняты уклонением от бомб или стараются не быть изнасилованными каждый раз, когда садятся в автобус.
